МОРСКИЕ БАЙКИ. ЧАСТЬ 7

В общем заходите в таверну Слепого Пью, потравим байки!..

* * *

И так бывает...

Среди моего окружения, часто возникают научные дискуссии о том, что считать абсолютно пьяным телом. Недавно у меня, кажется, появился живой кандидат на эту номинацию.

Старпом на одном нашем пароходе позавчера вечером по окончании рабочего дня культурно сошёл в город и вполне цивилизованно привёл себя в непотребное состояние. Всё было бы хорошо, если бы это состояние окончилось с началом следующего рабочего дня. Однако, когда наутро капитан судна зашёл к нему в каюту поинтересоваться его здоровьем, а также потребовать, чтобы тот прекратил блевать и занялся, наконец, организацией судовых работ на палубе, наш старпом очень обиделся такому обращению. В течение следующего получаса он из своей каюты произвёл телефонные звонки в адрес:

- уполномоченного лица компании;

- судового агента;

- начальника охраны порта;

- городской полиции Гдыни;

- инспектора регистра;

- инспектора профсоюза ITF.



В своих телефонных сообщениях он жаловался на притеснения со стороны капитана и требовал немедленного восстановления справедливости. Все адресаты восприняли его просьбу очень серьёзно. Ещё через час на борту стихийно образовалась авторитетная комиссия, имеющая сомнительное удовольствие наблюдать классическую картину delirium tremens.

Никогда ещё списание с судна пьяного моряка не проходило столь показательно, ярко и убедительно.

* * *

О креативности военно-морских формулировок...

-...Вот, помню, вывалились мы как-то после жуткого "фитиля" от Бати. И пошли по отсекам - все такие потные, красные, отыметые и не подмытые. Шли и матерились. И только шедший последним химик по-интеллигентски бубнил себе под нос "Фак! Фак! Фак!.."

* * *

Расконсервация главного калибра

Для некоторых читателей может быть неожиданным то, что ар­тил­ле­рий­ские стволы на крейсерах при консервации забивают пушечным салом. Это свиное сало, которое по причине низкого вкусового качества не стали употребл*ть в пищу, а пустили на технические нужды. Это сало, туго забитое в стволы является и смазкой и консервантом, и предохраняет стволы от внутренней коррозии.

Но одно дело забить стволы при консервации и совершенно другое дело при расконсервации, его оттуда удалить. Это так сказать, две большие разницы. Сало за годы слежалось и превратилось в практически твёрдую массу. Но как говорится – голь на выдумки хитра, а алкоголь ещё хитрее! Нет такой проблемы, которую пытливый флотский ум и шаловливые ручонки не смогли бы решить…

Проковырявшись до седьмого пота с одним стволом, а на крейсерах проекта 68К, их 12. Да каждый длиной почти 9 метров. «Рогатые»* призадумались. А лень всегда была движителем прогресса. Помните? Надоело ходить пешком – придумали колесо… Так и в данной ситуации. Что, мол, мы будем уродоваться и корячиться с этим салом? А слабо его полукартузом** пороха из ствола шибануть? Чем абсурднее предложение, тем оно интереснее… Сказано-сделано!



Развернули башню главного калибра в сторону «Маркизовой лужи»*** и бахнули… Громко получилось и ну очень эффектно!!! Колбаса из сала, не поддаваясь законам баллистики и аэродинамики, с грохотом вылетела из жерла орудия. Но талант он ведь не пропиваем! И цель для такого интересного и необычного снаряда нашлась – борт белого гидрографического судна. Экипаж которого и не подозревал о такой подлянке… Удар эхом отозвался по судну! Не зная плотность сала, не берусь рассчитать вес этого снаряда, но он явно больше штатного в 55 кг. Гидрографы, по своей сути люди мирные, и даже военные из их среды могут дослужиться до высоких чинов, ни разу не покомандовав матросами срочной службы. У гидрографов другие критерии и категории тягот и лишений воинской службы… Которые порой принимают очень причудливые формы и в советские времена часто заканчивались на партийных комиссиях…

Попадали все гидрографы на палубу и попрятались, кто где, и в кладовых и в машинном отделении. А Радисты даже SOS успели передать… Сало, борт конечно не пробило, но вмятину сантиметров 80 в диаметре оставило. Оргвыводы, мне, к сожалению не известны! Но полагаю, что «всем невесткам досталось по серьгам», как говорится, каждой твари по паре!

* * *

И о листве...

Разбирая домашнюю макулатуру, нарвался на завизированный подписью замполита N-ского корабля ДКБФ план проведения дня Военно-морского флота в славном 1984-м году. Дочитал до "выступления матроса Блохина со своими стихами" и понял, что дальше читать не могу. Ибо трудно читать из под стола. ;)

* * *

Матросы тоже летают

Иногда неприятные флотские были, если хорошо, без тяжких последствий заканчиваются, в последствии становятся анекдотами «из жизни». Так было и на ПКР «Москва» в далеком прошлом.

Боец БЧ-2 работал по обслуживанию АП СУ «Шторм-М» ЗРК-2 прямо над крышей ходового поста и каким-то образом, несмотря на все меры предосторожности, оттуда свалился, пролетел мимо окон ходового и зацепился робой за АП РЛС «Дон», отделался испугом ходовой вахты, своих начальников и царапинами. Уже к вечеру по кораблю пошел гулять анекдот:



«На ходовом — командир Шайкин и комбриг. Сидят каждый в своем кресле, смотрят вперед. Вдруг мимо их взоров пролетает матросик, раздается глухой удар и сдержанный мат. Ходовой невозмутим. Через пару минут комбриг замечает командиру:

— Что-то у вас, Семен Данилович, матросы разлетались…

Семен, как всегда, жуя папиросу, невнятно, скороговоркой:

— Так, тащ адмирал, — погода ж летная!

— А-а-а…»

* * *

15-летний капитан

Эта история из жизни наших доблестных морских волков, пахарей моря, героев-подводников, североморцев. Фамилии, имена и место действия, по понятным причинам, изменены.

Итак, место действия — передовая база стратегических подводных лодок Северного флота, время — начало 80-х годов прошлого столетия.

Служил на нашем экипаже в электромеханической боевой части пятнадцатилетний капитан Саша Дядюк. «Пятнадцатилетний» не потому, что молодой, а потому, что пятнадцать лет капитаном проходил, и большая звездочка ему ну никак не светила.

И он так тяготился службой на подводном крейсере, что аж не мог больше его видеть. А уволиться в запас в те времена (если кто помнит) было ой как трудно, если только по большому блату. На всех его рапортах была одна и та же виза — «нет оснований». И вот заступил Саша дежурным по кораблю. А старшим на борту остался заместитель командира по политической части — Константин Сергеевич Ленев. Перед тем как идти отдыхать (это около 2 часов ночи), дежурный по кораблю должен осмотреть пирс, швартовые концы и записать результаты осмотра в вахтенный журнал.



Саша вышел на пирс, а там моряки жгли мусор и осталось пепелище. Дядюк взял да и перемазался сажей, привел в боевое положение ПДУ (портативное дыхательное устройство, которое все подводники должны носить при себе) спустился на подводную лодку и, минуя центральный пост, отправился к каюте замполита. Что может делать замполит в третьем часу ночи? Естественно, видеть тридцать третий сон. Саша начал барабанить в дверь и кричать нечеловеческим голосом:

— Пожар в девятом отсеке!!!

Зам выскочил из каюты — конечно, ничего понять не может. Дядюк ему говорит:

— Товарищ капитан второго ранга! В девятом отсеке пожар! Личный состав моим командам не подчиняется. Идите в центральный пост, поднимайте народ, а я девятый — на ликвидацию пожара!

Костя в чем мать родила — в трусах и в майке, побежал в центральный. Там картина вполне обыденная. В командирском кресле дрыхнет помощник дежурного — мичман. За пультом сидит вахтенный матрос и пускает слюни на вахтенный журнал. Вдруг врывается растрепанный замполит и начинает орать:

— Всех под трибунал отдам! Аварийная тревога! Пожар! Бегом! Звонить командиру соединения!

В общем, бред полный, вы ж понимаете… А наш герой уже умылся почистился, потихонечку пришел в центральный пост и из-за спины бушующего Кости показывает мичману, мол, замполит-то того, крыша поехала совсем. Тут мичман смекнул, вызвал подкрепление, замполита «упаковали» и засунули обратно в каюту. Как полагается, выставили вахтенного со штык-ножом и с повязкой.

Утром прибывает командир корабля. Дядюк ему докладывает, что во время его отсутствия происшествий не случилось, только казус один произошел — замполит повредился рассудком. Командир удивился, но посмотреть пошел. Подходят к каюте зама — а там моряк с ножом, дверь опечатана, все по уставу. Командир постучал, а из-за двери: «У-у-у! М-м-м!» — это они ему кляп в рот воткнули, чтоб не ругался сильно. Доложил командир в дивизию. Приехали медики, «политбойцы», командование…

Разобрались, конечно. Сашу Дядюка от дежурства отстранили. А замполит сразу побежал в политотдел с докладом. А там у него корешок — то ли по училищу, то ли по академии, неважно.

Вызывают Сашу на ковер:

— Как же вы могли? Опытный офицер, устроили цирк! А если в следующий раз пожар фактически возникнет?.. — Ну и так далее в таком духе… А если бы он вез патроны… Ля-ля-ля…

А Дядюк такой весь невинный и говорит:

— Кстати, о цирке. Я вообще-то иллюзионист и могу создать любую иллюзию. Ну, например, что у вас в кабинете по пояс воды.

Те переглянулись:

— Давай, валяй!

— Только уж для полной иллюзии надо как-то приготовиться, — говорит Сашок, — Ну, сесть повыше, мебель поднять… А потом я выйду из кабинета, а когда зайду через 10 секунд обратно, у вас будет полная иллюзия.

Те и подготовились. Дядюк выходит из кабинета, а напротив — дверь приемной начальника политотдела. Он туда. Так, мол, и так, товарищ капитан 1 ранга, захожу в кабинет вашего заместителя, а там наш замполит, только похоже они оба подвинулись рассудком. Сидят без ботинок на спинке дивана, мебель вся переворочена. Начальник:

— Не может быть!

— Может, может… Зайдите, сами посмотрите.

Тот пошел и застал обоих политбойцов в режиме ожидания иллюзии. Такая вот история.

Правды ради надо отметить, что был у нее happy-end. Уволили Сашу Дядюка с флота в течение 48 часов.

* * *

Продолжение следует...