МОРСКИЕ БАЙКИ. Часть 2

* * *

Не девичья романтика

Боевой корабль, стоящий на приколе, становится местом бурной деятельности зама командира по воспитательной работе. А зама хлебом не корми — дай устроить какую-нибудь экскурсию. К нам на корабль, например, часто ходили скауты. Практически каждую субботу они приходили в гости, и вечно с ними возникали проблемы.

Вот однажды на двух катерах приехали три десятка девушек 14–16 лет, посмотреть на корабли вероятного противника (дело происходило в Севастополе). Девушка в 14 лет это квинтэссенция романтичности. Море. Корабли. Тельняшки. Храбрость. Два капитана. Спрашивается — кто их просил приезжать на час раньше назначенного времени?



Пока девочки, незамеченные вахтенными, выпрыгивали на причальную стенку, на всех кораблях нашей дивизии проходил телесный осмотр. В теплое время года он, как всем известно, проводится на юте и с причала все очень даже видно. Тем более что именно этот телесный осмотр был приурочен к появлению на Черноморском флоте сифилиса.

…Вот, значит, девочки высыпали на пирс и внимательно смотрят на наш корабль, а там стоит 250 бравых моряков в трусах и тапочках. И в этот момент звучит команда дежурного по кораблю: «К медицинскому осмотру …. трусы спустить!». И все 250 человек в две секунды остаются в одних тапочках. Очень красиво получилось. То есть я хотел сказать — некрасиво. Мне аж страшно представить, какое впечатление произвел этот военно-морской стриптиз на неокрепшие детские умы. Говорят, что на корабль их потом еле загнали.

* * *

Корабельный питомец

На минном тральщике, где дед служил в войну, держать самого распространенного корабельного питомца — кота, было невозможно. Из-за сильных магнитных полей кот ходил по палубе, постоянно отрясая лапы, потом начинал болеть. Держали собак, а однажды матрос привез из отпуска кавказского медвежонка.

Медведь хорошо прижился и, как водится, развлекал команду. Например, он умел бороться, но проигрывать не любил, начинал кусаться. Поборов матроса, триумфально восседал на побежденном и довольно урчал. Мишка очень любил компот и наравне со всеми стоял в очереди к бочковому. Следил за порядком — тех, кто пытался пролезть без очереди, сердито отталкивал. Пил компот из бутылки с обвязанным тряпкой горлышком.



Единственная проблема была с медведем — он сильно мешал команде при боевых тревогах. Когда, услышав сигнал, все бежали наверх, мишка устремлялся вниз и с ним невозможно было разойтись на узком трапе. Протиснувшись сквозь ругающуюся толпу, он бросался на чью-нибудь койку и прятался под одеялом. И все же с любимцем пришлось расстаться. Подрастая, он принялся хулиганить по-настоящему. Прогуливавшихся по набережной женщин неожиданно кто-то обнимал сзади. Реакция несчастной, которая оборачивалась посмотреть, с чьей стороны ей оказаны подобные «знаки внимания», очевидна. Поступило распоряжение — списать зверя с корабля. И его отвезли в зоопарк.

* * *

Секретность

Довелось мне как-то раз обеспечивать проводку ПЛ в доке из завода в Комсомольске-на-Амуре на раздоковку м. Тык — м. Южный. Шарахаюсь на своем БГК (большом гидрографическом катере) — занимаюсь гидрографическим обеспечением. В общем, все серьезно… Особенно по связи. Я «начинание», где «окончание», «пустельга» запрашивает где «свадьба», на каком километре (ПЛ тащат по Амуру в доке, при полном сопровождении, охранении, накрыв маскировочной сеткой, женам, соседям и детям нельзя говорить, чем мы заняты эти дни и пр. — далекий 1990 год!).

Кругом секретность. Однако раннее утро, по левому борту проходим славный городок Николаевск-на-Амуре, на берегу толпы людей: мужички, женщины с детьми. Еще бы — событие в городе: по Амуру тащат объект! Многие так и называют — «свадьба идет»! Все глазеют, секретность присутствует. Нам же положено рыскать впереди всей этой свадьбы, чтобы она нигде не застряла и одновременно снимать ветер и прочую суету.



У меня на борту: два военных и 12 гражданских мореманов пенсионного и предпенсионного возраста, которым я во внуки гожусь. Они ко мне подступают с просьбой — давай командир от «свадьбы» оторвемся, зайдем на Пронге — там в лабазе леспромхоза «Прима» без талонов есть. Спорить с ними не стоит — все же опытные мореманы, да к тому же талонное время, грех пройти мимо. Все понимают, секретность надо соблюдать, поэтому сразу договариваемся, что, зачем и с какой целью подходим к леспромхозу никому ни-ни. Нас, конечно, встречают, начинают расспрашивать, чего это мы тут делаем, а не рыбу ли ловим? Отпираемся, как можем. Подходим к лабазу, а на двери объявление аршинными буквами: «Всем владельцам маломерных судов: такого-то числа в море не выходить! Будет проводка атомной подводной лодки такого-то проекта. Сельсовет».

* * *

О справках

Какие только справки не рождаются в корабельных канцеляриях простого делопроизводства. Кроме номерных, строгих по форме и содержанию, есть еще так называемые «произвольной формы». В этой самой произвольной форме такое можно нарисовать — и ведь заверят же. Старпом спросит лишь, не глядя на справку:

— Это не для получения денег?

— Нет-нет! — замашешь руками ты.

— А, ну тогда ладно, — пламенно дыхнув на печать устойчивым вчерашним перегаром, скажет старпом.



А потом шмякнет со всех сил корабельной, высохшей печатью по твоей справке, оставив на ней едва различимый оттиск. Именно так рождаются справки типа той, которую мне показывал один мой знакомый:



Тут уж комментарии, как говорится, излишни.

* * *

Тарзан

Когда я работал в НИИ Приборостроения, коллеги поплавали изрядно, в основном на подлодках. И был у нас один дядька по прозвищу Люлюк. Прозвище ему дали за то, что он был «нудист» — не потому, что голый любил ходить, а потому, что нудил — часами мог нудно бормотать и бубнить. И был другой дядька, дюже гарный и веселый человек — дядя Гена Алешкин.

Однажды выпала им доля вместе с Люлюком идти чуть ли не в кругосветку на подводном судне. Жить в одном кубрике, работать в одной боевой части. Люлюк моряков очень стеснялся, но дядю Гену достал уже на третьи сутки! Что делать — терпел. Вышли они из Мурманска (точнее, из Гаджиево), а должны были через Африку и Индийский океан прийти до Владика.

Так вот, где-то там, у берегов Африки, должна была быть у них стоянка — какая-то дружественная страна, где, может, коммунистов не сразу ели. А у Люлюка от стесненности кубрика выработалась гиподинамия. Поэтому он любил висеть на трубе воздуховода, повиснет и висит, типа, разминается. Ну воздуховод-то труба довольно прочная, но что ни говори — система жизнедеятельности АПЛ, к которой моряки относятся с почтением.



Поэтому моряки-подводники, которые страх смерти все-таки имеют, потому что знают о нем не понаслышке, с опаской так спрашивают дядю Гену:

— А чего он так висит-то, как гиббон?

Дядя Гена им и сказал:

— Это секретный агент, его в джунглях будут высаживать, вот он и тренируется!

Моряки повелись (если б ты знал дядю Гену — ты б тоже поверил) и при случае спросили Люлюка о его «миссии». Люлюк си-и- ильно обиделся…

* * *

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...