Почему после войны западные страны изменили отношение к СССР

По итогам Второй мировой войны СССР окончательно вошел в число сверхдержав. Наша страна имела высокий международный статус, который подчеркивался членством в Совбезе ООН и правом вето. Единственным конкурентом Советского Союза на международной политической арене выступала другая сверхдержава – Соединенные Штаты Америки. Неразрешимые идеологические противоречия между двумя мировыми лидерами не позволяли надеяться на устойчивые отношения.

Для многих политических элит Запада радикальные перемены, произошедшие в Восточной Европе и некоторых странах Азиатского региона, стали настоящим шоком. Мир оказался разделен на два лагеря: демократический и социалистический. Лидеры двух идеологических систем США и СССР в первые послевоенные годы еще не понимали пределов терпимости друг друга, а поэтому заняли выжидательную позицию.

Гарри Трумэн, сменивший на посту американского президента Франклина Рузвельта, выступал за жесткое противостояние СССР и коммунистическим силам. Практически с первых дней президентства новый глава Белого дома приступил к пересмотру союзнических отношений с СССР – одного из основополагающий элементов политики Рузвельта. Для Трумэна принципиальным было вмешательство в послевоенное устройство стран Восточной Европы без учета интересов СССР, и если потребуется, то с позиции силы.



Первым затишье нарушил британский премьер Уинстон Черчилль, который дал задание начальникам штабов оценить перспективы военного вторжения в СССР. План операции «Немыслимое», запланированной на 1 июля 1945 года, предусматривал молниеносное нападение на СССР с целью смещения коммунистического правительства. Однако британские военные посчитали такую операцию невозможной.

Очень скоро Запад обзавелся более эффективным средством давления на СССР. 24 июля 1945 года во время заседания на Потсдамской конференции Трумэн намекнул Сталину о создании американцами атомной бомбы. «Я непринужденно заметил Сталину, что мы имеем новое оружие необычайной разрушительной силы», – вспоминал Трумэн. Американский президент посчитал, что Сталин не проявил особого интереса к этому сообщению. Однако советский лидер все понял и вскоре дал распоряжение Курчатову укорить разработки собственного ядерного оружия.

В апреле 1948 года в силу вступил план, разработанный госсекретарем США Джорджем Маршаллом, который на определенных условиях предполагал восстановление экономики европейских стран. Однако помимо помощи «план Маршалла» предусматривал постепенное вытеснение коммунистов из властных структур Европы. Бывший вице-президент США Генри Уоллес осудил «план Маршалла», назвав его инструментом холодной войны против России.



Сразу после войны в Восточной Европе при активном содействии Советского Союза начал формироваться новый политизированный блок стран социалистического содружества: в Албании, Болгарии, Венгрии, Румынии, Польше, Югославии и Чехословакии к власти пришли левые силы. Более того, коммунистическое движение набрало популярность и в ряде государств Западной Европы – Италии, Франции, Германии, Швеции.

Во Франции, как никогда, была высока вероятность прихода коммунистов к власти. Это вызывало недовольство даже в рядах европейских политиков, симпатизировавших СССР. Лидер французского Сопротивления во время войны генерал де Голль прямо называл коммунистов «сепаратистами», а генеральный секретарь Французской секции Рабочего интернационала Ги Молле заявил депутатам-коммунистам в Национальном собрании: «Вы не слева и не справа, вы – с Востока».

Правительства Англии и США открыто обвиняли Сталина в попытке коммунистического переворота в Греции и Турции. Под предлогом ликвидации коммунистической угрозы со стороны СССР для оказания помощи Греции и Турции предусматривалось выделение 400 млн. долларов.

Страны западного блока и социалистического лагеря встали на путь идеологической войны. Камнем преткновения продолжала оставаться Германия, которую бывшие союзники, несмотря на возражение СССР, предлагали поделить. Тогда Советский Союз неожиданно поддержал президент Франции Венсан Ориоль. «Я нахожу абсурдной и опасной эту идею разделить Германию на две части и использовать ее как орудие против Советов», – заявлял он. Впрочем, от разделения Германии в 1949 году на социалистическую ГДР и капиталистическую ФРГ это не спасло.



Речь Черчилля, которую он произнес в марте 1946 года в американском Фултоне в присутствии Трумэна, можно назвать точкой отсчета холодной войны. Несмотря на лестные слова в адрес Сталина, сказанные несколько месяцев назад, британский премьер обвинял СССР в создании железного занавеса, «тирании» и «экспансионистских тенденциях», а коммунистические партии капиталистических стран назвал «пятой колонной» Советского Союза.

Разногласия между СССР и Западом все сильнее втягивали противоборствующие лагеря в затяжное идеологическое противостояние, которое в любой момент грозило вылиться в настоящую войну. Создание в 1949 году военно-политического блока НАТО приблизило вероятность открытого столкновения.

8 сентября 1953 года новый президент США Дуайт Эйзенхауэр писал государственному секретарю Даллесу по поводу советской проблемы: «В нынешних обстоятельствах мы должны были бы рассмотреть, не является ли нашей обязанностью перед грядущими поколениями начать войну в благоприятный, избранный нами момент».

Тем не менее именно в период президентства Эйзенхауэра США несколько смягчили свое отношение к СССР. Американский лидер не раз раз выступал инициатором совместных переговоров, стороны существенно сблизились в своих позициях по германской проблеме, договорились о сокращении ядерного оружия. Однако после того как в мае 1960 года над Свердловском был сбит американский самолет-разведчик, все контакты прекратились.



В феврале 1956 года Хрущев выступил на XX съезде КПСС с осуждением культа личности Сталина. Это событие неожиданно для советского правительства ударило по репутации Коммунистической партии. Критика в адрес СССР посыпалась со всех сторон. Так, шведская Компартия обвинила СССР в том, что, скрывая информацию от иностранных коммунистов, ЦК КПСС «щедро делится ею с буржуазными журналистами».

Во многих компартиях мира создавались группировки в зависимости от отношения к докладу Хрущева. Чаще всего оно было негативным. Одни говорили, что историческая правда была искажена, другие считали доклад преждевременным, а третьи и вовсе разочаровывались в коммунистических идеях. В конце июня 1956 года в Познани прошла демонстрация, участники которой несли лозунги: «Свободы!», «Хлеба!», «Бога!», «Долой коммунизм!»

5 июня 1956 года на резонансное событие отреагировала американская газета «Нью-Йорк таймс», опубликовав полный текст доклада Хрущева. Историки полагают, что материал выступления главы СССР попал на Запад через польских коммунистов.

Комментируя выступление Хрущева, журналист «Нью-Йорк таймс» Джим Белл отмечал, что во время хрущевского доклада – со слезами, перечислением интриг, заговоров и контрзаговоров, окружавших последние дни Сталина, – кто-то из зала спросил: «Почему вы его не убили?» Хрущев ответил: «А что мы могли сделать? Тогда был террор».

В Третьяковской галерее, продолжал Белл, где немалую часть экспозиции составляли картины о Сталине, остались лишь два небольших портрета вождя народов. Американский журналист не скрывал своего позитивного отношения к произошедшему, но заканчивал статью словами: «Призраку Сталина еще долго бродить по Земле».